Обзор судебно-арбитражной практики по Закону № 223-ФЗ о закупках: правовые позиции Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ за 2018-2019 гг.

В 2018 году Верховным Судом РФ был опубликован «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с применением Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.05.2018).

Однако, после публикации указанного обзора Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда РФ на протяжении 2018 года было сформулировано несколько важных правовых позиций, которые существенным образом влияюют на судебную практику в рамках Закона № 223-ФЗ и не вошли в Обзор, утв. утв. Президиумом Верховного Суда РФ 16.05.2018 г.

В связи с этим Балтийским тендерным центром подготовлен настоящий обзор правовых позиций Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ по вопросам применения Закона № 223-ФЗ о закупках за 2018-2019 гг.

1. Заключение УФАС об отсутствии оснований для включения в Реестр недобросовестных поставщиков может быть обжаловано в суде заказчиком (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ №305-КГ18-8036 от 17.09.2018 г.  по делу № А40-151223/2017)

Заказчик обратился в  территориальный орган ФАС России с заявлением, в котором просил включить в реестр недобросовестных поставщиков сведения об обществе с ограниченной ответственностью  в связи с необоснованным уклонением последнего от заключения договора по результатам торгов, организованных заказчиком в рамках Закона № 223-ФЗ о закупках.

По результатам рассмотрения обращения заказчика антимонопольным органом вынесено заключение об отсутствии в действиях общества факта уклонения от заключения договора.

Не согласившись с заключением антимонопольного органа, заказчик обратился в арбитражный суд с заявлением, в котором просил признать его незаконным и отменить.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, производство по делу прекращено.

Арбитражный суд округа своим постановлением принятые по делу судебные акты оставил без изменения.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отменила судебные акты судов первой, апелляционной и кассационной инстанций и направило дело в суд инстанции для рассмотрения по существу по следующим основаниям.

Статьей 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантирована судебная защита его прав и свобод, в том числе посредством обжалования в судебном порядке решений и действий (или бездействия) органов государственной власти.

На основании пункта 2 части 1 статьи 29, части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к компетенции арбитражных судов относится рассмотрение дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) государственных органов, затрагивающих права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, в том числе создающих препятствия для ее осуществления.

Исходя из приведенных положений, арбитражный суд не вправе отказать хозяйствующему субъекту в рассмотрении по существу спора о законности правоприменительного акта – исходящей от государства меры властного характера, принятой в связи с реализацией публичных полномочий и направленной на урегулирование отдельных правоотношений, если в результате принятия этой меры затрагиваются права заявителя в качестве субъекта экономической деятельности.

Принимая во внимание необходимость реального обеспечения права каждого на судебную защиту, наличие признаков правоприменительного акта, затрагивающего права заявителя, подлежит установлению по его содержанию, а также с учетом фактических последствий принятия (бездействия по принятию) соответствующих властных мер, наступающих для обратившегося в суд хозяйствующего субъекта. Наименование оспариваемого акта определяющего значения не имеет.

В соответствии с частью 2 статьи 5 Закона № 223-ФЗ о закупках реестр недобросовестных поставщиков представляет собой перечень сведений об участниках закупки, уклонившихся от заключения договоров, а также о поставщиках (исполнителях, подрядчиках), с которыми договоры по решению суда расторгнуты в связи с существенным нарушением ими договоров.

Исходя из части 1 статьи 1, части 7 статьи 3 Закона № 223-ФЗ о закупках, включение сведений о соответствующем поставщике в указанный реестр связано с публичным интересом – созданием условий для своевременного и полного удовлетворения потребностей заказчиков, развитием добросовестной конкуренции, а также призвано обеспечить и реализацию частного интереса – предоставить заказчику защиту от недобросовестных поставщиков.

Из пункта 5 Правил направления заказчиками сведений о недобросовестных участниках закупки и поставщиках (исполнителях, подрядчиках) в федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный на ведение реестра недобросовестных поставщиков (утверждены постановлением Правительства Российской Федерации от 22.11.2012 № 1211, далее – Правила), вытекает, что процедура включения сведений о недобросовестном поставщике в реестр начинается с направления соответствующих сведений (документов) заказчиком в адрес уполномоченного органа.

На основании пунктов 4 и 5.3.4 Положения о Федеральной антимонопольной службе (утверждено Постановлением Правительства Российской Федерации от 30.06.2004 № 331) уполномоченным органом, на который возложена обязанность по ведению реестра недобросовестных поставщиков, является Федеральная антимонопольная служба, осуществляющая свою деятельность непосредственно и через территориальные органы.

Приказом Федеральной антимонопольной службы от 18.03.2013 № 164/13 «О ведении реестра недобросовестных поставщиков, предусмотренного Федеральным законом «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц» полномочиями по проверке сведений, предоставляемых в соответствии с Правилами, наделены комиссии территориальных органов Федеральной антимонопольной службы (пункт 1).

Таким образом, оспариваемое по настоящему делу заключение носит властный характер, поскольку исходит от государственного органа в связи с реализацией им публичных полномочий и принято в одностороннем порядке, направлено на урегулирование индивидуального и конкретного правоотношения по вопросу включения в реестр недобросовестных поставщиков сведений об обществе (участнике закупки)

Заключение имеет мотивировочную часть, в которой по результатам изучения представленных документов сформулирован вывод об отсутствии факта уклонения общества от заключения договора по итогам электронного аукциона на оказание услуг по обеспечению питанием пассажиров филиала АО (заказчика), то есть об отсутствии основания для включения сведений о данном контрагенте в реестр недобросовестных поставщиков.

Несмотря на то, что резолютивная часть заключения изложена в виде рекомендации, по общему правилу она влечет за собой отказ во включении сведений о контрагенте в реестр недобросовестных поставщиков и по факту порождает правовые последствия для заказчика   – делает невозможным отказ обществу в допуске к закупкам со стороны заказчика.

При этом какая-либо административная процедура пересмотра заключения в центральном аппарате Федеральной антимонопольной службы, которая бы позволила обществу выразить свою позицию и предполагала бы принятие мотивированного решения, не предусмотрена. Как следует из пункта 2 приказа Федеральной антимонопольной службы от 18.03.2013 № 164/13, руководитель федерального антимонопольного органа вправе лишь согласиться или не согласиться с заключением территориального антимонопольного органа, что по существу является формой утверждения заключения территориального органа.

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время заключение территориального антимонопольного органа и основанный на нем отказ (бездействие) Федеральной антимонопольной службы во включении сведений об организации в реестр недобросовестных контрагентов неразрывно связаны друг с другом и образуют единый правоприменительный акт – меру реагирования уполномоченного органа на обращение заказчика.

Следовательно, оспариваемое заказчиком заключение отвечает признакам ненормативного правового акта, затрагивающего права заявителя и на основании части 2 статьи 46 Конституции Российской Федерации, части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могло быть оспорено в судебном порядке.

2. Споры, вытекающие из договоров, заключённых в рамках Закона № 223-ФЗ, в настоящее время арбитрабельны третейским судам, то есть отсутствует запрет на применение третейской оговорки в договоре по 223-ФЗ (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ № 305-ЭС17-7240 от 11.07.2018 г.  по делу № А40-165680/2016)

Между заказчиком и подрядчиком был заключён договор на выполнение комплекса строительно-монтажных работ по объекту метрополитена. В договоре содержалось третейское соглашение  о разрешении всех споров, возникающих из договора или в связи с ним, в том числе касающихся его исполнения, нарушения, прекращения или недействительности, в третейском суде.

В связи с неисполнение заказчиком своих обязательств по оплате работ подрядчик обратился в третейский суд для взыскания задолженности.

Третейским судом вынесено решение о взыскании с заказчика в пользу подрядчика задолженности по договору, расходов по оплате третейского сбора.

Заказчик решение третейского суда в добровольном порядке не исполнил, что послужило основанием для обращения подрядчика в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение названного решения третейского суда.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда округа, требования подрядчика удовлетворены.

Не согласившись с судебными актами, заказчик обратился   с кассационной жалобой в Верховный Суд Российской Федерации, ссылаясь на неарбитрабельность споров, вытекающих из Закона № 223-ФЗ о закупках третейским судам.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отказала в удовлетворении кассационной жалобы и оставила в силе судебные акты нижестоящих судов в связи со следующим.

Из материалов дела следует, что заказчиком по договору выступало АО, сто процентов акций которого принадлежат городу Москве. Указанное обстоятельство подтверждается уставом общества, представленным в материалы дела.

Закупки товаров, работ, услуг  такого заказчика как хозяйственное общество, доля участия субъекта Российской Федерации в уставном капитале которого превышает пятьдесят процентов,   в силу пункта 1 части 2 статьи 1 Закона № 223-ФЗ о закупках, осуществляются в соответствии с его  нормами. При этом не имеет значения для цели  разрешения вопроса о наличии или отсутствии у третейского суда компетенции, соблюдали ли стороны требования специальных норм о закупках,  предусмотренных Федеральным законом № 223-ФЗ,  при оформлении своих отношений, если по своей правовой природе отношения должны регулироваться императивными нормами указанного закона (определения Верховного Суда Российской Федерации    от 11.05.2018   № 308-ПЭК17, от 28.07.2017 № 305-ЭС15-20073 по делу №А40-188599/2014 Арбитражного суда города Москвы).

Следовательно, отношения сторон в рамках договора от 10.05.2013 № 96-0213-ОК-1-Н регулируются нормами Закона № 223-ФЗ о закупках. Соответственно, вопрос об арбитрабельности спора из отношений сторон подлежал разрешению в настоящем деле, как в части субъективной арбитрабельности, ввиду участия в отношениях особых субъектов, так и в части объективной арбитрабельности по причине особого характера отношений.

Согласно части 1 статьи 2 Закона № 223-ФЗ о закупках правовую основу закупки товаров работ услуг, кроме указанного закона и правил закупки, утвержденных в соответствии с нормами данного закона,  составляют Конституция Российской Федерации, Гражданский кодекс Российской Федерации (далее – Гражданский кодекс), другие федеральные законы и иные нормативные  правовые акты Российской Федерации.

Вышеизложенная норма закона, а также регламентируемые нормами Гражданского кодекса организационно-правовые формы и правовой статус лиц, являющихся субъектами отношений закупки, регулируемой  Законом№ 223-ФЗ о закупках, и указанных в нормах  частей 2,5  статьи 1 названного закона (государственные корпорации, государственные компании, автономные учреждения,  хозяйственные общества, в уставном капитале которых доля участия Российской Федерации, субъекта Российской Федерации, муниципального образования в совокупности превышает 50 процентов, бюджетные учреждения и унитарные предприятия (при соблюдении ряда дополнительных условий)) свидетельствуют о воле законодателя на регулирование спорных отношений в целом как гражданско-правовых, то есть основанных  на равенстве, автономии воли и имущественной самостоятельности участников (пункт 1 статьи 2 Гражданского кодекса). Субъекты, указанные в частях 2, 5 статьи 1, пункте 2 части 1 статьи 3.1  Закона № 223-ФЗ о закупках,  в силу норм Гражданского кодекса (глава 4), являются субъектами гражданских правоотношений и участниками гражданского оборота. Создавая такие юридические лица или участвуя в их деятельности, государство реализует невластные полномочия (статьи 124, 125 Гражданского кодекса).  При закупках, осуществляемых субъектами, указанными в нормах Закона № 223-ФЗ о закупках, стороны таких отношений выступают как юридически равноправные, никакая сторона не наделена властными полномочиями по отношению к другой стороне, что также свидетельствует о гражданско-правовом характере отношений.

Таким образом, совокупность вышеизложенных признаков свидетельствует о том, что споры, возникающие из договоров, заключенных                 в результате закупки в рамках  Закона № 223-ФЗ, о закупках в целом являются гражданско-правовыми. Соответственно, в целом гражданско-правовой характер носит спор сторон настоящего дела.

К числу общепризнанных в современном правовом обществе способов разрешения гражданско-правовых споров, проистекающих из свободы договора, которой наряду с автономией воли участников предпринимательской и иной экономической деятельности обуславливаются диспозитивные начала гражданско-правовых и гражданско-процессуальных отношений, относится обращение в третейский суд. В Российской Федерации право сторон гражданско-правового спора на его передачу в третейский суд основано на статье 45 (часть 2) и статье 8 (часть 1) Конституции Российской Федерации (Постановление Конституционного Суда РФ от 26.05.2011 № 10-П, Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 05.02.2015               № 233-О).

Таким образом, в своих судебных актах Конституционный Суд Российской Федерации указал на гражданско-правовой характер спора как критерий его возможного разрешения посредством третейского разбирательства.

Возможность разрешения гражданско-правовых споров с помощью третейского разбирательства закреплена в гражданском законодательстве. Согласно пункту 1 статьи 11 Гражданского кодекса защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляет в соответствии с подведомственностью дел, установленной процессуальным законодательством, суд, арбитражный суд или третейский суд.

Нормой части 4 статьи 4 Кодекса в редакции, действовавшей в период спорных правоотношений, предусматривалось, что по соглашению сторон подведомственный арбитражному суду спор, возникающий из гражданских правоотношений, может быть передан на рассмотрение третейского суда, если иное не установлено федеральным законом.

Общие принципы определения категорий споров, которые могли рассматриваться третейским судом, в период спорных правоотношений регулировались Федеральным законом от 24.07.2002 № 102-ФЗ «О третейских судах в Российской Федерации» (далее – Закон о третейских судах).

В силу пункта 2 статьи 1 Закона о третейских судах в третейский суд мог по соглашению сторон третейского разбирательства передаваться любой спор, возникающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.

Вместе с тем гражданско-правовые отношения могут быть осложнены публичным элементом, и данный факт, в свою очередь, ставит вопрос  о  влиянии такого осложнения на арбитрабельность  спора. В качестве таковых  квалифицируются отношения о несостоятельности (банкротстве),                                 о государственной контрактной системе, отношения в сфере добросовестной конкуренции, в сфере опеки и попечительства и др. Наличие публичного элемента в гражданско-правовом отношении свидетельствует о том, что стороны отношений не в полной мере свободны в установлении своих прав и обязанностей, в определении условий договора (пункт 1 статьи 1 Гражданского кодекса). Такое ограничение может влиять и на возможность выбора альтернативных способов разрешения спора из таких отношений. Однако участники гражданских правоотношений в силу их диспозитивной природы должны иметь явное и однозначное представление о наличии такого ограничения.

Заявитель, не оспаривая тот факт,  что отношения закупки товаров отдельными видами юридических лиц в целом носят гражданско - правовой характер, однако указывает на наличие в этих отношениях публичного элемента, а следовательно,  на явный интерес неограниченного круга третьих лиц – общества в целом в эффективности  отношений и в контроле за ними,  по аналогии со спорами, например о несостоятельности (банкротстве) или о возмещении вреда окружающей среде.

Выделение споров, действительно осложненных публичным элементом, особым образом при определении вопроса об арбитрабельности/неарбитрабельности стало традиционным для правовых систем.

В отечественной правовой системе важность правовой определенности в такой ситуации отметил Конституционный Суд Российской Федерации (Определение от 05.02.2015 № 233-О).

Применительно к тем случаям,  когда отношения действительно осложнены публичным элементом, Конституционный Суд Российской Федерации указал на два пути обеспечения баланса интересов в таких отношениях:  прежде всего, на особое правомочие федерального законодателя, а затем – на правомочия судов в рамках защиты публичного порядка.

Именно федеральный законодатель, в силу диспозитивного характера гражданско-правовых отношений, обладает прерогативой устанавливать баланс публичных и частных интересов в правоотношениях, которые  по своей  правовой природе предоставляют широкую свободу их участникам.  В случае осложнения таких отношений публичным элементом, обеспечение баланса – функция законодателя и одновременно его обязанность устанавливать правовую определенность в диспозитивных правоотношениях, обусловленную разумными ожиданиями участников таких отношений, основанными  на их  диспозитивной природе, допускающей возможность совершать все, что не запрещено.  Применительно к компетенции третейских судов такой баланс обеспечивается посредством определения категорий споров, являющихся  арбитрабельными, неарбитрабельными, ввиду их осложнения публичным элементом, условно арбитрабельными, осложненными  публичным элементом, но признаваемыми арбитрабельными ввиду прямой воли законодателя.

Полагая, что имеются признаки осложнения гражданско-правовых отношений публичным элементом, федеральный законодатель обязан реализовать свои полномочия по установлению соответствующей правовой определенности в нормах, обусловленной наличием таких признаков, в том числе в части модели разрешения споров.  До тех пор пока не установлено иное в форме нормы закона, соответствующей критерию правовой определенности, диспозитивный характер гражданско-правовых отношений не предполагает выявление иными способами ограничений для участников гражданского оборота.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации отметил,  что суд также имеет своей задачей обеспечение баланса интересов сторон в диспозитивных отношениях, осложненных публичным элементом, однако тогда,  когда соответствующие  ценности стали элементом публичного порядка государства, в частности,  ввиду того, что законодатель их имплементировал               в соответствующие нормы закона, например, в нормы об арбитрабельности/неарбитрабельности споров (Определение от 05.02.2015   № 233-О).

В спорный период специальной  позиции федерального законодателя по вопросу полномочий  (или их отсутствия) третейских судов на рассмотрение споров о закупках особых видов юридических лиц, в том числе ввиду наличия, по мнению законодателя, публичного элемента в спорных отношениях,  не выявлено.  Законодательство, закрепляя в целом подход об арбитрабельности  споров из гражданских правоотношений, не содержало специальных норм об арбитрабельности, полной или условной неарбитрабельности  споров из закупок особых видов юридических лиц.

Следовательно,   к таким отношениям применимы общие нормы об арбитрабельности гражданско-правовых споров, пока федеральным законом не установлено иное.

При  реформировании законодательства о третейском разбирательстве в 2014 - 2016 годах федеральный законодатель закрепил следующий подход  к регулированию арбитрабельности:  общий критерий арбитрабельности – гражданско-правовой  характер отношений (часть 3 статьи 1 Закона об арбитраже, часть 6 статьи 4, часть 1 статьи 33 Кодекса),    перечень неарбитрабельных споров (пункты 1-5, 7,8 части 2 статьи 33 Кодекса), а также условно неарбитрабельную категорию  - споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством Российской Федерации о контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд (пункт 6 части 2 статьи 33 Кодекса).

Однако споры, возникающие из отношений, регулируемых законодательством о закупках товаров отдельными видами юридических лиц,   в данном перечне не указаны, иных законов, закрепляющих нормы о неарбитрабельности таких споров, не имеется, не названы они и в качестве условно арбитрабельных.

Таким образом, анализ правового регулирования, существовавшего в период спорных правоотношений, равно как и действующего в настоящее время, не позволяет сделать вывод о том, что федеральный законодатель в рамках своих полномочий, устанавливая баланс публичных и частных интересов в отношениях по закупке товаров отдельными видами юридических лиц, предусматривал правило о неарбитрабельности споров, вытекающих из договоров, заключенных в результате такой закупки.

Судебная власть вправе устанавливать баланс в отношениях в целях защиты публичного порядка при наличии соответствующего элемента публичного порядка. Такого элемента публичного порядка Российской Федерации как неарбитрабельность споров, возникающих из отношений, регулируемых Законом № 223 о закупках, не выявлено, а доказательств нарушения иных элементов публичного порядка, например,  затраты  бюджетных средств,  заявитель в настоящем деле не представил.

3. Нарушение публичного порядка Российской Федерации решением третейского суда, вынесенным по спору об исполнении договора, заключённого в рамках Закона № 223-ФЗ о закупках, должно быть подтверждено заинтересованным лицом через доказывание факта действительного использования средств бюджетов для исполнения обязательств по спорному договору (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ № 305-ЭС18-16908 от 21.01.2019 г. по делу №  А40-185774/2017)

Между поставщиком и АО-представителем заказчика был заключён договор на изготовление и поставку оборудования для энергоблока АЭС.

Указанный договор был заключен по результатам открытого конкурса, проводившегося в соответствии с положениями Закона № 223-ФЗ о закупках.

В договоре содержалась третейская оговорка, на основании которой третейским судом было вынесено решение о взыскании задолженности и неустойки по оплате поставленного оборудования.

В связи с отказом АО-представителя заказчика исполнить решение третейского суда в добровольном порядке, поставщик обратился в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

АО-представитель заказчика обратилось в арбитражный суд со встречным заявлением, требуя отмены решения третейского суда, которое, по мнению АО-представителя заказчика. противоречит публичному порядку Российской Федерации.

Определением суда 1-й инстанции в удовлетворении заявления поставщика отказано, требования АО-представителя заказчика удовлетворены.

Постановлением Арбитражного суда Округа определение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Суд округа отметил ошибочное толкование судом первой инстанции норм Закона № 223-ФЗ о закупках, не соответствующее правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2018 №305-ЭС17-7240, не признал спор неарбитрабельным по причине нарушения норм Закона № 223-ФЗ. Вместе с тем, суд кассационной инстанции указал на то, что суд первой инстанции пришел к верному выводу о противоречии решения третейского суда публичному порядку Российской Федерации. Указанный вывод, по мнению суда округа, подтверждается следующими обстоятельствами.

Реализация проекта строительства АЭС обеспечивается за счет инвестиционной программы акционерного общества «Концерн Росэнергоатом», контроль за инвестиционной деятельностью акционерного общества «Концерн Росэнергоатом» осуществляется Министерством энергетики Российской Федерации в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 01.12.2009 №977.

Указанные обстоятельства, по мнению суда кассационной инстанции, свидетельствуют о том, что исполнение сторонами условий спорного договора направлено на достижение публично-значимых целей.

Кроме того, суд кассационной инстанции также указал на то, что принципы третейского разбирательства (конфиденциальность, закрытость процесса, неформальный характер разбирательства, упрощенный порядок сбора и представления доказательств, отсутствие у третьих лиц информации о принятых решениях, а также невозможность их проверки и пересмотра по существу) не позволяют обеспечить такие цели.

Верховным Судом Российской Федерации удовлетворена кассационная жалоба поставщика об отмене судебных актов нижестоящих судов и выдан поставщику  исполнительный лист на принудительное исполнение решения третейского суда  в связи со следующим.

В части выводов судов нижестоящих инстанций о противоречии решения третейского суда публичному порядку Российской Федерации Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отмечает следующее.

Оспаривание в арбитражном суде решений третейских судов по спорам, возникающим из гражданских правоотношений при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, может быть осуществлено лицами, участвующими в третейском разбирательстве, а также иными лицами, в отношении прав и обязанностей которых вынесено решение третейского суда, путем подачи заявления в арбитражный суд об отмене решения третейского суда в соответствии со статьей 233 настоящего Кодекса (часть 2 статьи 230 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

В соответствии с частью 2 статьи 233 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации решение третейского суда может быть отменено арбитражным судом по основаниям, установленным частями 3 и 4 настоящей статьи. Решение третейского суда может быть отменено по основаниям, установленным частью 4 настоящей статьи, даже в том случае, если сторона, подавшая заявление об отмене такого решения, не ссылается на указанные основания.

В настоящем случае, как  указывало АО-представитель заказчика, решение третейского суда противоречит публичному порядку Российской Федерации, следовательно, имеется основание для отмены решения третейского суда, предусмотренное пунктом 2 части 4 статьи 233 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым решение третейского суда может быть отменено в случае, если оно противоречит публичному порядку Российской Федерации.

Указанное основание подлежит проверке судом по собственной инициативе на любой стадии рассмотрения дела независимо от доводов и возражений сторон. Вместе с тем участники спора вправе приводить доводы, свидетельствующие о наличии вышеуказанных оснований  для отмены решения третейского суда (пункт 3 Информационного  письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.02.2013 № 156 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о применении оговорки о публичном порядке как основания отказа в признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений»).

Верховный Суд Российской Федерации неоднократно отмечал в своих судебных актах,  что лицо, ссылаясь на противоречие решения третейского суда публичному порядку Российской Федерации, должно привести доводы, которые могли бы подтвердить такие обстоятельства (определения Верховного Суда Российской Федерации от 10.12.2018 № 305-ЭС18-15649,                                    № 306-ЭС18-8105).

В настоящем случае АО-представитель заказчика, указывая на наличие инвестиционной программы акционерного общества «Концерн Росэнергоатом»  и использование для её реализации средств бюджетов различных уровней, а также полагая, что такое обстоятельство является основанием для отмены решения третейского суда в соответствии с пунктом 2 части 4 статьи 233 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не смогло подтвердить данный довод.

В судебном заседании Верховного Суда Российской Федерации АО-представитель заказчика также не представило доказательства, которые могли бы подтвердить действительное использование бюджетных средств для реализации указанной инвестиционной программы.

Вывод суда кассационной инстанции, в соответствии с которым наличие инвестиционной программы само по себе свидетельствует о том, что настоящий спор не мог быть предметом рассмотрения в третейском суде, является ошибочным, так как суд кассационной инстанции не исследовал правовую и экономическую природу указанной программы.

Между тем,  поставщик, как следует из судебных актов и материалов дела, неоднократно заявлял довод, в соответствии с которым инвестиционные программы акционерного общества «Концерн Росэнергоатом» осуществляются за счет собственных средств, что не подразумевает привлечение средств бюджетов для исполнения обязательств по спорному договору, договор не являлся государственным или муниципальным контрактом, а его исполнение осуществляется за счет собственных средств  поставщика и акционерного общества «КОНЦЕРН ТИТАН-2», в интересах и за счет которого АО-представитель заказчика действует на основании агентского договора.

Следовательно, доводы АО -представителя заказчика фактически противоречили содержанию спорного договора и являются необоснованными, не соответствующими фактическим обстоятельствам, связанным  с заключением и исполнением спорного договора.

Однако указанные доводы поставщика не были учтены при рассмотрении настоящего дела.

Таким образом, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации считает необходимым отметить, что в настоящем случае, с учетом того, что АО-представитель заказчика не подтвердил  свои доводы о нарушении  решением третейского суда публичного порядка Российской Федерации, о таком противоречии не заявили третьи лица, основания для отмены решения третейского суда отсутствуют, также как и основания для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.

4. Заключение договора по результатам конкурентной процедуры закупки, условия которого не могут быть изменены участником закупки, само по себе не свидетельствует о несправедливости договорных условий и злоупотреблении правом со стороны заказчика (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ № 301-ЭС17-21397 от 29.05.2018 г.  по делу № А43-26319/2016)

Заказчик обратился в арбитражный суд с иском к обществу с ограниченной ответственностью  о взыскании пеней за нарушение сроков выполнения работ по договору и штрафа.

Решением суда 1-й инстанции исковые требования удовлетворены.

Однако, постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения  судом кассационной инстанции, размер суммы взысканной неустойки был снижен, в удовлетворении остальных исковых требований заказчика было отказано.

Верховный Суд РФ удовлетворил кассационную жалобу заказчика об отмене постановлений судов апелляционной и кассационной инстанции и оставлении в силе решения суда 1-й инстанции, в том числе по следующим основаниям.

Одним из способов обеспечения исполнения обязательства является неустойка (пункт 1 статьи 329 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 1 статьи 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения  или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности в случае просрочки исполнения.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 71 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации  об ответственности за нарушение обязательств» (далее - Постановление № 7), если должником является коммерческая организация, индивидуальный предприниматель, а равно некоммерческая организация при осуществлении               ею приносящей доход деятельности, снижение неустойки судом допускается только по обоснованному заявлению такого должника, которое может быть сделано в любой форме (пункт 1 статьи 2, пункт 1 статьи 6, пункт 1 статьи 333 ГК РФ).

Заявление ответчика о применении положений статьи 333 ГК РФ   может быть сделано исключительно при рассмотрении дела судом первой инстанции или судом апелляционной инстанции в случае, если он перешел к рассмотрению дела по правилам производства в суде первой инстанции (абзац 1 пункта 72 Постановления № 7).

Поскольку Общество является коммерческой организацией, исполнение спорного договора связано с осуществлением им предпринимательской деятельности, но о применении положений статьи 333 ГК РФ в суде первой инстанции не заявило, в силу приведенных разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации у суда апелляционной инстанции не имелось оснований для снижения по своей инициативе суммы пеней и штрафа, начисленных в соответствии с условиями договора.

Реализация кредитором основанного на договоре права на взыскание неустойки, размер которой согласован участниками договора, не может быть признана злоупотреблением правом, влекущим применение последствий, предусмотренных статьей 10 ГК РФ.

При этом ссылка ответчика на постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» и заключение договора в соответствии с положениями Федерального закона от 18.07.2011 № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц», сама по себе не свидетельствует о несправедливости договорных условий и злоупотреблении правом со стороны истца.

Договор заключен по результатам конкурса, ответчику были известны условия договора, в том числе касающиеся срока выполнения работ и ответственности за его нарушение.

Ответчик не представил в материалы дела доказательств  того, что заключение договора в предложенной редакции являлось для него вынужденным.

5. Недействительность дополнительного соглашения к договору на выполнение работ, заключённому с нарушением Закона № 223-ФЗ, не является основанием для отказа в оплате подрядчику фактически выполненных и принятых заказчиком работ, если  нарушения закона были допущены вследствие недобросовестного поведения самого заказчика  (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ № 309-ЭС18-21472 от 28.03.2019 г.  по делу № А60-34557/2017)

Проектировщик  обратился в арбитражный суд с иском к заказчику о взыскании задолженности по договору на выполнение проектно-сметных работ.

Заказчиком был заявлен встречный иск о признании недействительным дополнительного соглашения к указанному договору.

Решением  суда 1-й инстанции удовлетворении иска проектировщика о взыскании задолженности отказано, иск заказчика удовлетворен, дополнительное соглашение признано недействительным.

Постановлением арбитражного суда апелляционной инстанции решение суда изменено, заявленные требования проектировщика удовлетворены частично, в остальной части  иска проектировщика отказано; распределены судебные расходы за проведение экспертизы по делу. Решение суда о признании недействительным дополнительного соглашения  оставлено без изменения.

Постановлением арбитражного суда кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции оставлено без изменения.

Верховный Суд РФ пересмотрел судебных акты нижестоящих судов в части взыскания стоимости фактически выполненных и переданных заказчику работ, руководствуясь следующими доводами.

Судебная коллегия считает, что суды, делая вывод о нарушении дополнительным соглашением требований закона о проведении торгов, а также публичных интересов, положений Закона № 223-ФЗ, признав его на основании статей 10, 166, 167 Гражданского кодекса недействительной сделкой, не учли изложенные доводы исполнителя и не исследовали все необходимые для этого обстоятельства.

Между тем, указанные выводы явились поводом для отказа в удовлетворении иска исполнителя о взыскании стоимости фактически выполненных и переданных заказчику работ, являющимся самостоятельным требованием, результат которого не должен зависеть от удовлетворения требования о признании дополнительного соглашения, заключенного по договору в соответствии с положениями Закона № 223-ФЗ, недействительным.

В обоснование требования о взыскании задолженности акционерное общество представило Акты приемки выполненных работ, по которым работы были приняты заказчиком без возражений.

При этом, как указывает исполнитель, заказчик подал выполненную по договору и дополнительному соглашению к нему проектно-сметную документацию на государственную экспертизу в составе объектов (цехов), соответствующем дополнительному соглашению, получил положительное заключение экспертизы, утвердил ее своим приказом , проектная документация предоставлена заказчиком для получения разрешения на строительство. Исполнитель также указывает на то, что заказчик неоднократно признавал задолженность по указанным Актам выполненных работ проведенными сверками взаиморасчетов от 22.05.2017, 30.06.2017.

Пункт 20 Обзора по Закону № 223-ФЗ разъяснил, что заявление заказчика и/или победителя о недействительности договора и применении последствий его недействительности (требование, предъявленное в суд, возражение против иска и т.п.) не имеет правового значения, если обстоятельства, на которые ссылается заявитель в обоснование недействительности, вызваны недобросовестными действиями самого заявителя, а предъявление иска направлено на уклонение от исполнения договорного обязательства.

Суды, признав исполнителя недобросовестным лицом при наличии на подписание дополнительного соглашения обоюдной воли сторон, выполнении им и предъявлении к оплате работ по возникшему обязательству, не учли факт приемки работ заказчиком, последующий его отказ от оплаты и не проверили в связи с этим наличие признаков недобросовестности у самого заказчика и применение в связи с этим пункта 5 статьи 166 Гражданского кодекса, о чем заявлял исполнитель при рассмотрении дела в судах.

Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»   было разъяснено, что если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ).

В силу изложенного Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу, что обжалуемые судебные акты подлежат отмене на основании части 1 статьи 291.11 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, как принятые с существенными нарушениями норм материального права, повлиявшими на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод, законных интересов в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, а также защита охраняемых законом публичных интересов, а дело – направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции. При новом рассмотрении следует учесть положения настоящего определения, обеспечить всестороннее и объективное рассмотрение дела.

6. Закон № 223-ФЗ о закупках сам по себе не предусматривает права заказчика на односторонний отказ от исполнения договора подряда (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ № 305-ЭС19-11233 от 22.10.2019 г.  по делу № А40-286839/2018)

К такому выводу пришла Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, пересматривая акты нижестоящих судов по делу по иску заказчика о расторжении договора и взыскании задолженности с подрядчика.

Как установлено судами и следует из материалов дела, 28.06.2018 между учреждением (заказчик) и обществом (подрядчик) на основании  Закона № 223-ФЗ заключен договор  на выполнение работ по замене фильтров фильтрующей нагрузки, очистке и удалению иловых осадков очистных сооружений (пункт 1.1 договора).

Срок выполнения работ составляет 30 календарных дней с момента подписания сторонами договора, включая сдачу-приемку работ (пункт 1.3 договора).

Пунктом 5.3 договора предусмотрены условия об ответственности подрядчика за нарушение сроков выполнения работ.

Письмом от 11.07.2018  подрядчик уведомил заказчика о начале выполнения работ 12.07.2018, передав необходимые данные для пропуска его работников и автотранспорта на территорию заказчика.

Во исполнение условий пунктов 3.1.2, 3.2.3 договора заказчик 12.07.2018 обеспечил доступ работников и автотранспортных средств общества к месту проведения работ.

Как указало учреждение, после проведенного вводного инструктажа работники общества приступили к выполнению работ, однако после детального ознакомления с предметом и объемом работы без согласования с заказчиком и объяснения причин прекратили производство работ и убыли с территории.

Ссылаясь на невыполнение подрядчиком работ по договору, нарушение сроков их выполнения и оставление обществом без ответа предложения о расторжении договора, об уплате штрафа и пени, учреждение обратилось в суд с настоящим иском.

Удовлетворяя иск, суд первой инстанции руководствовался статьями 309, 310, 328, 329, 330, 401, 450, 452, 453 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) и исходил из доказанности существенного нарушения подрядчиком условий договора.

Отменяя решение суда, суд апелляционной инстанции сослался на статьи 330, 331, 450.1 ГК РФ и, признав договор расторгнутым с 22.07.2018 на основании письма подрядчика от 12.07.2018, сделал вывод об отсутствии оснований для начисления штрафных санкций по расторгнутому договору.

Судебная коллегия считает, что судом апелляционной инстанции не учтено следующее.

В соответствии с пунктом 1 статьи 450.1 ГК РФ предоставленное данным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором право на односторонний отказ от договора (исполнения договора) (статья 310) может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора (исполнения договора). Договор прекращается с момента получения данного уведомления, если иное не предусмотрено данным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

В рассматриваемом случае ни положениями Закона № 223-ФЗ, ни условиями заключенного сторонами договора не предусмотрена возможность одностороннего отказа подрядчика от его исполнения, при этом наличие обстоятельств, предусмотренных пунктами 1 и 3 статьи 716, пунктами 1 и 2 статьи 719 ГК РФ, не установлено.

Если односторонний отказ от исполнения обязательства или одностороннее изменение его условий совершены тогда, когда это не предусмотрено законом, иным правовым актом или соглашением сторон или не соблюдены требования к их совершению, то по общему правилу такой односторонний отказ от исполнения обязательства или одностороннее изменение его условий не влекут юридических последствий, на которые они были направлены (пункт 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22.11.2016 № 54 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации об обязательствах и их исполнении»).

Поскольку правом на односторонний отказ от договора (одностороннее расторжение договора) подрядчик не обладал, и его действия не могли повлечь последствия в виде прекращения договорных отношений, у суда апелляционной инстанции не имелось правовых оснований для признания договора расторгнутым на основании письма подрядчика от 12.07.2018 и освобождения его от ответственности.

Дон Виктор Викторович

директор Балтийского тендерного центра, юрист-практик, эксперт в сфере закупок, тел. +7 (911) 46-09-401

dir@baltictender.ru